Три великие эпохи всемирной истории, а именно, древние, средние и новые века, различаемые нами на основании мировоззрения и уклада жизни народов, отличаются между собой также и по характеру космографических воззрений и географической деятельности. Со времени появления системы мира Коперника и Кеплеровых законов, в последнее столетие привыкли иметь очень скромное мнение о положении земли в мироздании; она снизошла до маленькой точки, которая, как и много других мировых тел, прокладывает себе путь вокруг солнца (гелиоцентрическое мировоззрение). С другой стороны, за те же столетия, со времени плаваний Колумба, Васко-де-Гамы и Магеллана, стали прилагать все больше и больше усилий к исследованию самой земной поверхности.Открытие даже самой отдаленной бухты, затерявшегося архипелага, делается постоянно с одной целью—получить наиболее ясное представление об общем виде нашей планеты.

Греки имели огромный вклад в историю мира В древности и в средние века дело обстояло иначе. Тогда, поскольку разговор шел о западной культуре, не имели ни собственных, ни заимствованных представлений о положении земли среди мироздания: только арабы давали приближенное изложение взглядов Птоломея. Открытия новых областей очень часты, но случаются они без всякого отношения к целому. Древность, наконец, стоит на противоположной новому времени точке  зрения; ей земля представляется то плавающим кругом, то шаром в центре  мироздания; к ней приурочивают все явления в мировом пространстве, окружающем землю (геоцентрическое мировоззрение). Хотя и здесь могло представиться достаточно случаев расширить сведения, но последние ограничиваются очень тесной областью, не выходящей нигде к тому же за климазону Средиземного моря. Довольная своим солнечным миром, древность оставляет все прочее погружаться или в ледяную ночь севера, или в жгучий жар юга.

 Настоящими тружениками географии древности являются греки. Для землеведения, как науки, это справедливо в полной мере, но только непременно с указанным ограничением; в географии, как отрасли знания поверхности земли, греки имеют массу соперников, которые относятся, главным образом, к более раннему времени.

Одним из лучших успехов науки в 19 веке нужно считать также глубокое ознакомление с культурами этих древних народов: мы в настоящее время не только знакомы с их образом жизни и политическими судьбами, но и можем с достаточной ясностью судить об их географическом кругозоре и об  их отношениях  к внешнему миру.

Сто лет прилежной работы в области египтологии привело к тому, что мы, не впадая в крупные ошибки, можем заглянуть в географический мир древних египтян; такой же промежуток времени, увенчанный блестящим успехом в области клинообразных надписей, знакомит нас с географическими знаниями сирийско-месопотамских народов и притом такой эпохи, которая отделяется 2¹/₂ тысячелетиями от времени процветания Греции, следовательно, столькими же, как Греция от нашего времени! Фактически, при помощи новых исследований египетских и вавилонских раскопок начало достоверной истории человечества отодвинуто в такие  отдаленные времена, которые еще несколько десятков лет тому назад решительно считались доисторическими.

Это значит, что прежняя область истории раздвинулась почти вдвое.

Заслуги греков перед географической наукой не уменьшаются вследствие этих новых успешных  открытий, но они уже  предстают  перед нами в другом свете. Не  с  меньшим  изумлением мы признаем, как и раньше, ту остроту ума и учености, которую в течение столетий лучшие люди этого удивительного народа вкладывали в построение художественно устроенного мироздания; неизменно ценны для географии и теперь путешествие Скилакса, Пиеея, Мегасена и Полибия, поход Александра с его обилием новых идей; ни одна археологическая находка не будет, наконец, в состоянии уничтожить смысла, сути  того факта, что наша теперешняя культура в ее основах стоит на почве  классической древности.

В целом, эти заслуги дают грекам такое значение в области географии, какого не может вновь достигнуть ни один народ; но меняет ли это что-нибудь в фактической относительности , что они бессознательно прошли мимо целого культурного центра, который для потомства, в известной степени, стал важнее, чем их собственный?

Конечно, за ними одними остается заслуга передачи сведений о великих открытиях финикийцев и карфагенян; они также пытались проникнуть в сущность культуры египтян и персов; одно только  это  может  являться  составляющим всего, что они сознательно передали нам о других культурных народах древности; для вавилонян и ассирийцев они появились на  арене слишком поздно, так как культуры этих народов уже  давно лежали  погребенными в месопотамской равнине. Только нам, сынам того века ,прозрение  пришло  тогда, когда научились находить следы прошлой жизни не только своего народа, но и у других, и  нам  дозволено было извлечь эти развалины на свет Божий.

Изменившееся положение дела требует и нового распределения материала, отступающего от бывшего до сих пор; землеведения греков, конечно, одно из самых важных в древности наук, но оно стоит не отдельно: на одном ряду с ним выступает география народов    ближней (передней) Азии и северной Африки;они были хорошо осведомлены об окружавших их областях в то еще время, когда отношения народов южно-европейских островов совсем отличались от позднейших исторических, когда еще не существовало понятий о греках или римлянах. География этих народов заслуживала бы того, чтобы ее излагать вместе, но моменты пространственного разделения и различия в культурах требуют отдельного изложения. Естественнее всего для восточной группы она соединяется в географическое понятие культурной области ближней (передней) Азии, которому противопоставляется этнографическое понятие Египта и культуры Средиземного моря. Финикийцы, по их происхождению , роду и языку, принадлежат к первым, но центр их географической деятельности лежит, главным образом, в области Средиземного моря, чем и вызывается необходимость причислить их к этой последней.