История евреев очень интересна и таинственна . Последние десятилетие девятнадцатого века с их богатейшими раскопками в Месопотамии и Египте ни для одного из народов передней Азии не имели такого решающего значения, как для избранного Богом. Конечно, еще и теперь несомненно, что Палестина была матерью всех религий современного цивилизованного человечества, так же как основы наших художественных и философских взглядов восходят до Аттики и Афин; несмотря на это, клинообразные надписи и египтология бесповоротно доказали, что ни Сирию, как целое, ни Палестину в частности нельзя рассматривать, как очаг собственной, самостоятельно развившейся культуры; они обе скорее являются областями, которые подверглись очень сильно, хотя и не в одинаковой мере, влиянию двух значительных культурных центров на юго-западе и востоке. И если судить по устройству поверхности всей передней Азии, это и не могло быть иначе: Вавилон и Ассирия на востоке имеют естественной и трудно проходимой границей крутой хребет, отделяющий Иранское плоскогорье от Месопотамской равнины. Они оба никогда не переходили через этот хребет, к тому же занятый сильным и воинственным народом, но скорее имели естественную возможность распространяться на гораздо более доступной стороне к западу, к Средиземному морю. Уже в начале третьего тысячелетия, как мы видели выше, вавилонские владыки ездили по восточной части этого моря. Для Египта естественную границу на западе составляла Ливийская пустыня, на юге враждебные нубийские племена, и только с северо-востока, вдоль узкого побережья, образуемого Палестиной и Сирией, представлялась возможность проникнуть через границы Нильской долины, тем более, что на востоке сирийско-аравийская пустыня сама по себе не позволяла проникать в широкие низменности Аравийского полуострова.
Таким образом, Палестина была естественным пунктом встречи вавилонской и египетской культур; обе они следовали по пятам военных предприятий вавилонян и египтян. Но в то время, как несколько десятков лет тому назад можно было утверждать, что влияние Египта на иудейство и развитие его культуры было больше, теперешние находки в Месопотамии приводят к противоположному заключению: влияние вавилонской культуры не только старше и продолжительнее, но и гораздо глубже проникает в народность и поэтому для нас гораздо заметнее.
Теперь мы совершенно ясно видим, что рассказ о сотворении земли и о потопе, история рая и патриархов заимствованы евреями от вавилонян во всех их существенных частях, и что, вообще, многие черты их народной жизни и выражений свидетельствуют более о заимствовании с востока, чем о самостоятельном их развитии.
Для географических познаний евреев имеет весьма важное значение их зависимость от чужих стран. Они всегда были небольшим народом, владения которого едва достигали величины одной прусской провинции, и который, кроме того, не предпринимал далеких походов с завоевательными целями и не вел торговли. Откуда могли при таких обстоятельствах явиться собственные географические знания? С оживлением египтологии, в начале 19 в., выяснилось очень скоро, что, по крайней мере, для области, лежавшей на юг от Палестины, географические сведение египтян послужили основанием иудейскому землеведению. Теперь, после открытия вавилоно-ассирийских источников, очевидно, что для севера и востока сравнительно большая известность есть результат долгих и частых сношений с месопотамскими царствами. В целом географический кругозор иудеев представляет соединенные знания египтян и вавилонян. К нему примешивается, понятным образом, значительная часть сведений финикийских; в те времена, когда Вавилон и Ассирия, с одной стороны, Египет с другой, были слабы в политическом отношении, а потому не могли нападать на соседние области, именно, между 1 и 2 веком до Р. X., не только Израиль был сравнительно крепок и могуществен, но также и финикийцы достигли наивысшего предела своего географического кругозора.
Неминуемым последствием постоянных сношений между обоими народами было некоторое расширение географического кругозора у евреев . Исследование, в частности, пределов этого кругозора облегчается само собой, при взгляде на внешнюю зависимость, являющееся во всех существенных пунктах. На севере, по указаниям известного списка народов (кн. Бытия, 10 гл.), заключающего большую часть географо-этнографических знаний иудеев в сокращенной форме, граница идет через Каппадокию, Армению и западный Иран; гомерцы отождествляются теперь с киммерийцами, между 670 и 660 г. наводнившими Малую Азию; мадаи — с мидийцами, упоминаемыми впервые на ассирийских надписях в 836 г.; тубаль и мезех встречаются на ассирийских надписях также вместе, по указанию английскаго ассириолога А. К. Сайса. Они жили в юго-восточной Каппадокип и Армении. Библейские ашкеназы известные также ассирийцам ашкузы — в восточной Армении и западном Иране; это — геродотовские скифы. Также и на востоке граница географического кругозора евреев совпадает с ассирийско-вавилонским; дальше Элама она также не идет.
Дело обстоит иначе с народами, известными иудеям на юге,—здесь их наставниками являются Египет и отчасти финикийцы. В долине Нила знакомство с нижним и верхним Египтом доходит до важного в истории Египта царства Напата в верхней Нубии, включает также важную поставщицу благовоний для Египта, страну Пунт, у берегов Красного моря, западнее Нила также Ливию. За границы египетского и ассирийско-вавилонского кругозора идет знакомство с отношениями народов в южной Аравии; здесь, быть может, посредниками были финикийцы; с другой стороны, нельзя забывать постоянного стремления еврейских правителей, начиная с царя Давида, получить доступ к Красному морю. Гавань Эдеон Гебер, на северном крае бухты Акабы, принадлежала им с 10 века, положим с перерывами, по крайней мере до царя Иосафата; известные „Офирския плавания” представляют начало направленных к морю стремлений. Что понимали сами иудеи под именем Офир, так же трудно теперь определить, как и положение Таршиша. В течение последнего столетия о нем составилась громадная литература; его помещали на Малакке, на с.-з. берегу передней Азии, в Персидском заливе, на Софальском берегу южной Африки, но не пришли к общему выводу. Еще и теперь остается открытым вопрос, в каком направлении на Индийском океане дальше всего заходил географический горизонт евреев. Относительно лежавшего на нижнем течении Гвадалквивира Таршиша нельзя уничтожить всех сомнений об его географическом положении, но, кажется, что он был знаком им скорее по имени, так как евреи не принимали участия в финикийских плаваниях по Средиземному морю. Расширять их кругозор за восточную часть Средиземного моря кажется слишком смелым, принимая особенно во внимание, что и на нем им только были известны Кипр и ионийские греки. Последние носили название „Яван”, одно- временно применявшееся и к Кипру, называвшемуся также Киттим от финикийской колонии Китион, теперь Ларнака. Как остров Явана, или остров Ионян, Кипр, впрочем, является и на ассирийских памятниках. Этим заканчивается круг иудейского мира. Его справедливо можно признать очень обширным и заключающим в себе длинный ряд народностей; привести их в порядок смогли семиты, заботившиеся только о генеологических отношениях, при отсутствии в древности всяких антропологических и этнографических вспомогательных средств.
Проведенное в списке народов разделение человечества на три группы, названные по именам сыновей Ноя — Сима, Хама и Иафета — результат этих стараний. Как первая попытка разделения на расы, оно представляет высокий научный интерес; но оно оригинально, по сравнению с нынешним научным подразделением, в том отношении, что оно, хотя лишь отчасти, предпочитает руководиться географическим расположением. Так, список соединяет несемитических эламитов с семитическими ассирийцами; тесно связанных по языку с евреями финикийцев он соединяет с хамитами-египтянами, также хананеян он причисляет к хамитам, распределившимся только на юге. В первом случае из всего того, что мы знаем относительно эламитов, это ошибка, в которой виновны прежде всего отдаленность их и недостаток непосредственных сношений; два же других сопоставления не только не составляют заблуждения, но представляют успех в этнографической области: как показали новые исследования, самые древние, доисторического периода финикийцы и хананеяне принадлежат к хамитической группе. Только многократное присоединение чуждых элементов сделало их семитическими.
