Таким образом, введение надельной системы отнюдь не означало становления полного единообразия в землепользовании и землевладении. В различных районах страны нормы выдачи земли оставались различными. Во многих местах власти вынуждены были, как и прежде, ограничиваться лишь фиксированием в качестве наделов того количества земли, которое реально находилось в руках домохозяйств. Но особо следует подчеркнуть, что наряду с надельной системой существовали обширные землевладения, принадлежавшие крупным земельным собственникам. Эти «сильные дома» вели свое хозяйство за счет «присоединявшихся» к ним людей из различных зависимых и полузависимых категорий населения, а также частично с помощью сдачи земли в аренду крестьянам. Законодательство стремилось ограничить число зависимого люда у сильных мира сего, но те находили различные пути «укрывать» и «поглощать» работников. Позиции крупного землевладения оставались особенно мощными на юге Китая, куда надельная система вплоть до VI в. проникла лишь в ограниченной степени.
И тем не менее введение надельной системы сыграло важную роль в хозяйственном развитии страны. Северовэйское правительство получило возможность вырвать с помощью предоставления наделов некоторую часть рабочих рук из сферы господства крупных землевладельцев, сократить количество «укрываемых» ими неучтенных крестьянских дворов и тем самым увеличить поступления налогов в казну (которые собирались по-прежнему в виде триады повинностей). Все отмеченное выше можно сказать и о надельной системе, существовавшей позже в империях Северная Ци и Северная Чжоу (хотя отдельные детали системы отличались от северовэйской: например, нормативный размер надела в Ци составлял 100 му для мужчины и 40 му для женщины, а в Чжоу — 140 му для семейного мужчины и 100 му для одинокого).
На фоне разорения и войн, охвативших Китай в описываемый период, внедрение надельной системы представляло собой тенденцию к налаживанию и восстановлению экономики. Эта тенденция существовала и стала особенно заметной в V— VI вв. Она проявилась и в возобновлении довольно интенсивного градостроительства в стране. В это время перестраивается и расширяется город Е, возрождается из пепла Лоян. В последнем было 220 кварталов, 3 рынка, система ориентирован-• ных по странам света улиц, дворцы и парки, храмы и административные здания. Всего же в III—IV вв. отмечено строительство 419 городов, причем значительная их часть приходится именно на северные, более всего пострадавшие от разрухи районы страны. С конца V в. в империи Северная Вэй делаются серьезные попытки восстановить единую денежную систему. На Юге же страны наблюдается определенный прогресс в развитии сельского хозяйства: с IV в. широко распространяется ирригация, внедряется метод глубокой вспашки, растет урожайность, крепнут товарно-денежные отношения.
Если северные и северо-западные рубежи страны были неспокойны, что не способствовало поддержанию внешних связей, в частности по Великому шелковому пути в Центральную Азию, то на юго-востоке в III—VI вв. развиваются морские, торговые и дипломатические контакты с зарубежными народами. Осваивается морской путь на Цейлон и в Индию. Особенно тесные отношения поддерживались со странами Индокитайского побережья — Тямпой и Фунанью. Появляются первые описания заморских стран, составленные очевидцами. Общая ситуация во внешних морских связях Южного Китая в V в. образно характеризуется китайскими летописцами следующим образом: «Корабли плывут один за другим, торговцы и послы отправляются из страны в страну».
Все это говорит о том, что, несмотря на ряд негативных, регрессивных явлений в экономике страны, период III—VI вв. нельзя считать однозначно временем упадка . Наряду с отрицательными моментами можно проследит и некоторые положительные сдвиги.
