Поэтому император У-ди (140—87 гг. до н. э.) решает принять кардинальные меры, направленные к пресечению центробежных устремлений ванов.
Ко времени восшествия У-ди на престол положение в стране значительно изменилось по сравнению с периодом правления Гао-цзу. Стабилизировалось экономическое положение, и это позволило У-ди начать мероприятия по укреплению императорской- власти. Отказавшись от проводившейся ранее политики уступок, он обнаруживает явное стремление действовать методами, напоминающими реформы Цинь Шихуана.
Первым шагом на этом пути была ликвидация фактической самостоятельности наследственных правителей. У-ди издал рескрипт, в котором ванам запрещалось передавать свое владение по наследству старшему сыну и предписывалось делить его поровну между всеми сыновьями. Результатом было резкое уменьшение размеров наследственных владений, которые вскоре перестали представлять сколько-нибудь значительную угрозу центральной власти.
Примерно в то же время У-ди принимает меры к перестройке государственного аппарата, с тем чтобы иметь возможность непосредственно контролировать положение дел на местах. С этой целью он восстанавливает введенное Цинь Шихуаном и упраздненное в начале возникновения Хань ведомство инспекции, чиновники которого следили за действиями окружных наместников и докладывали свои наблюдения императору в обход служебной иерархии. Вводится новая система замещения чиновничьих постов, ограничивается компетенция советников императора, возрастает влияние личной императорской канцелярии. Укреплению централизованной власти должны были служить также’ меры, направленные на унификацию идеологии. У-ди принял предложение одного из наиболее видных конфуцианцев того времени, Дун Чжуншу, о запрещении «еретических учений» и провозглашении конфуцианства государственной идеологией.
Следует заметить, что во II в. до н. э. конфуцианство в значительной мере изменилось по сравнению со взглядами основоположника этой философской школы. Дун Чжуншу, которого называют «ханьским Конфуцием», заимствовал ряд важных положений легизма, в частности не отвергал использование закона как средства управления подданными. Но расхождения между конфуцианством и легизмом все же не были полностью преодолены. Это особенно наглядно прослеживалось во взглядах на внешнюю политику империи: конфуцианцы полагали, что «варвары», населяющие соседние с Хань территории, даже в случае их подчинения не могут быть настоящими подданными; легисты возражали против идеи о врожденных и непреодолимых различиях между древними китайцами и «варварами» и допускали целесообразность завоевательных войн. Приняв конфуцианство в качестве официальной государственной доктрины, У-ди тем не менее оказался на легистских позициях в вопросе об основных принципах своей внешней политики. После нескольких десятилетий мира он снова начинает войны, имевшие целью захват населения и территорий.
